Мементо мори

Чтобы оформить возврат 13% стоимости учебы надо собрать столько всего и сходить в такие места, что проще самому доплатить им эти деньги и на всякий случай бросить учиться. Но я решил пройти этот квест, потому что надо учиться и этому тоже, и повлачил себя оформлять сберегательную книжку.

Совершенно не собираюсь придираться к обслуживанию в Сбере — у всех бывают неудачные дни. Но я стал свидетелем чудесного. В маленьком помещении собралось 4 недовольных дамы. На любой вкус. Примерно 30, 50, 60 и 70 лет. Впрочем, с женщинами в том, что касается возраста никогда нельзя быть уверенным. Первым двум что-то там не выдал или не принял банкомат, и они прочно заняли единственные оба окошечка. Я понимаю, что фраза звучит дико, но что поделать — так оно и было. Их было только два, и оба оказались заняты. Следующие 2 бабушки ждали своей очереди. После бабушек были мальчики, и я пристроился им в хвост.

Скандал в благородном семействе я застал в разгаре. То ли тетеньки из окошечек не знали что надо делать, то ли они знали, но эти действия категорически не нравились двум тетям, которые хотели здесь и сейчас мира во всем мире (ну или чего-то столь же абстрактного) и за это дело были готовы всем бошки поотрывать. Они нагло хамили (особенно это удавалось 50-летней) двум усталым операционисткам. Знаете, есть такие люди, котоыре думают, что если сказали «Вы непрофессионал!!!!! Вы ничего не умете!!!! Мне непонятно, как можно держать таких на работе! Почему Вы еще здесь? Как Вас тут держат?!» то они вежливые. Видимо заглавность буквы В в слове «вы» должна искупить все. От этого базарность и хабальство становятся особоенно отчетливы, но из дзота этого не видно.

Этакое двухголосье «мадам невмененка» с подпевками (это уже бабушки), которые пели про «уж 20 как минут!» Причем одна из них проявляла завидную гибкость — то заступалась за операционисток, то поддерживала бунтующих, казалось, ей безразлично, за кого войдосить. Так вот они стенали, что ждут-пождут, а Германа все нет, и сколько можно, и еще замысловатым зигзагом перебегали от окошечка к окошечку засовывая пламенеющее око в бронированную дырочку, требовали чтобы им немедленно подали сюда заведующего, старшего, хоть кого-нибудь, но главного... Это было бесконечно. Я все ждал, что они сейчас поизнесут тайное имя председателя Центробанка и позовут и его тоже, хотя это, как я понимаю, совсем другая организация. Потом они требовали бланк расстрельного списка — какую-то бумагу, в которую они хотели вписать всех, всех кто встал у них на пути... Гревская площаь, одним словом.

А я стоял и думал... Гриша, каждый раз когда ты скандалишь, ты похож на этих дам. Потому как для базаров гендерные, половые и возрастные различия — ничто. И еще я подумал, что они были когда-то в сущности нормальными женщинами. Потому что такими не рождаются, а становятся. И как же хорошо, что я получил возможность посмотреть на это дело со стороны. Анти-пример.

Порадовали парни. Мальчик передо мной вежливо дождался своей очереди, уточнил что ему было надо, подписал какие-то бумаги и свалил. Контраст был разителен.

Я помню о том, что даже получив диплом не должен буду ставить диагноз. И не буду, но я отчетливо подумал, что безумие рядом. И что это не всегда «Я — Наполеон! Подать сюда Мюрата!», бывают и более противные и ординарные случаи.

P.S.
И еще, операционистки после такой работы могут идти санитарками в дурдом. Навыки пригодятся.

Ложная беременность

Если бы я был девушкой, я бы подумал, что забеременел. Я стал ужасно ранимым.
Бегал сейчас за кефиром, и обогнал женщину. Обогнать было просто — она хромала. Серьезно так — или врожденная травма или очень серьезная прижизненная. Что-то с тазобедренным суставом. Я почувствовал себя неловко: за то что я хожу хорошо, за то что она ходит плохо (но это полубессознательно), и больше всего, очень остро, за то, что я еще позволяю себе ныть! Нет, я не собираюсь писать банальности типа "у других хуже". Я задумался о другом.

Чтобы испытать радость нужно что-то одно. Нужно мало. Не много. Когда вы идете в магазин, вы видите море вкусного, вам хочется все это сразу. И вы покупаете и ананасы, и мороженое, и колбасы, и оливки и много чего еще, потому что вы голодны, и вам хочется, и фантазия рисует, как вам будет хорошо. Но ведь голод утолится первым из съеденного вами. Какой бы ни был у вас роскошный гардероб вы наденете только одно платье за раз. Вся эта растравляемая потребительская желчь направлена в никуда. Радость каждого следующего приобретения маскирует разочарование от предыдущего обладания. Ты чего-то хотел, получил, но радоваться не можешь, и говоришь себе, что ты ошибся с выбором объекта желания. И желаешь чего-то еще. И приобретаешь это. Жизнь, как побег от ощущения счастья. Можно подумать, что мне страшно быть счастливым.

А люди, у которых есть более чем реальные проблемы, они поставлены в такие условия, что меньше мечтают, но больше радуются тому немногому, что есть. Я не хочу приводить примеров, каждый приведет их в избытке. И я понимаю, они научились жить и радоваться. Реализовывая те немногие шансы, что у них есть, они опередили тех, у кого бесконечное число степеней свободы, и которые не могут реализовать одну (только одну) причину быть счастливым. Потому что чаще всего (и это страшная ошибка) хотят знать секрет того, как стать охрененно счастливым, вместо того чтобы радоваться чему-то каждый момент. Пусть даже повод для радости будет и не космического масштаба. Забывая, что из каждодневной радости можно составить целую жизнь.

Из «Записок и выписок» Гаспарова

«Этот метод тем полезнее, что сказать нам нечего, а говорить надо» 
Квинтилиан, VII, 1, 37.

Кажется, пора читать Квинтилиана. У меня сессия на носу, а состояние точь в точь «сказать нам нечего».

Еще из ораторского. Уинстон Черчиль на полях к одной из речей написал: довод слаб - повысить голос.

Как-то я боюсь брать это на вооружение. Орать на экзаменатора едва войдя в аудиторию как-то не комильфо.