О, это Сан-Антонио. (наст. имя Фредерик Дар). Он писал охрененные, смешные, детективы. Покетбуки, но какой там язык! Он совершенно живой и смешной, и хулиганский. И, хоть это совершенная чепуха, местами он достигает большой честности и душевности.
Не помню откуда цитата, из какого именно романа, а вот эта из Сан-Антонио стандинг. Очень советую глянуть первую главу - сразу станет понятно - в твоем вкусе или нет.
Вот ссылка: http://lib.ru/DETEKTIWY/SANANTONIO/standing.txt
Вот цитата: -- Маникюрша! -- визгливо кричит брадобрей голосом евнухасидящегонараскаленнойплите. Откуда-то резво семенит брюнетка небольшого росточка. -- Обслужи этого ассподина! -- дотронувшись рукой до плеча Толстяка, говорит цирюльник, едва сдерживая высоконепочтительную гримасу. Без лишних вопросов малышка садится на стульчик на уровне колен Берюрье. Тогда Чудовище жестом, не лишенным некоторого благородства, протягивает ей свою десницу: вылитый Людовик XIV, отмахивающийся от попрошайки. -- Вот предмет, дочка! -- заявляет он. Взглянув на этот "предмет", бедняжка подскакивает на своем стульчике, а ее лоб покрывается бисеринками пота. Надо признать, что "лапку" Берюрье нельзя отнести к разряду предметов ширпотреба. Представьте себе темную массу размером с тарелку и толщиной с дюжину отбивных, обросшую волосами и изборожденную шрамами, с короткими толстыми пальцами, покрытыми ссадинами, оставшимися после последней драки. Но самое ужасное -- ногти. Твердые как кремень, зазубренные и обломанные больше, чем ресторанные пепельницы, они наводят невыносимую тоску. Маникюрша смотрит на руку, потом на ее обладателя и кидает взгляд SOS парикмахеру, взывая его о помощи. Но гнусный тип притворяется, что ничего не замечает. Бросить человека в беде! Это ему даром не пройдет! -- Значит, это... вы сможете привести это в порядок, душечка?-- вопрошает Берюрье совершенно бесстрастным тоном. Француженка -- есть француженка: немного легкомысленная, воспламеняющаяся как спичка и все остальное прочее, но по части геройства ей нет равных, возьмите, например, Ивонну де Галлар. Другая бы упала в обморок, убежала, но мамзель Пятерня хватает антрекот Толстяка и окунает его в миску с водой. -- Что вы делаете? -- с надрывом в голосе кричит Толстяк, который был ярым противником водных процедур. Она объясняет, что это нужно для размягчения ногтей. Берю хмурится. Если бы он знал, что его ждет, то ни за что бы не согласился с этой затеей. Вода в миске быстро мутнеет и становится грязной. Маникюрша, которая не привыкла выбирать выражения, возмущается: -- Что, нельзя было вымыть руки перед парикмахерской? -- А еще чего, милочка! -- ржет Опухший. -- Может, мне и ванну надо было принять по причине того, что вы будете мне стричь когти? Набравшись мужества, она принимается за работу. Но для ногтей Берюрье нужна не пилка, а напильник. Они как из рога, друзья мои, из рога зубра.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2012-08-14 09:05 am (UTC)Не помню откуда цитата, из какого именно романа, а вот эта из Сан-Антонио стандинг.
Очень советую глянуть первую главу - сразу станет понятно - в твоем вкусе или нет.
Вот ссылка:
http://lib.ru/DETEKTIWY/SANANTONIO/standing.txt
Вот цитата:
-- Маникюрша! -- визгливо кричит брадобрей голосом евнухасидящегонараскаленнойплите.
Откуда-то резво семенит брюнетка небольшого росточка.
-- Обслужи этого ассподина! -- дотронувшись рукой до плеча Толстяка, говорит цирюльник, едва сдерживая высоконепочтительную гримасу.
Без лишних вопросов малышка садится на стульчик на уровне колен Берюрье. Тогда Чудовище жестом, не лишенным некоторого благородства, протягивает ей свою десницу: вылитый Людовик XIV, отмахивающийся от попрошайки.
-- Вот предмет, дочка! -- заявляет он.
Взглянув на этот "предмет", бедняжка подскакивает на своем стульчике, а ее лоб покрывается бисеринками пота. Надо признать, что "лапку" Берюрье нельзя отнести к разряду предметов ширпотреба. Представьте себе темную массу размером с тарелку и толщиной с дюжину отбивных, обросшую волосами и изборожденную шрамами, с короткими толстыми пальцами, покрытыми ссадинами, оставшимися после последней драки. Но самое ужасное -- ногти. Твердые как кремень, зазубренные и обломанные больше, чем ресторанные пепельницы, они наводят невыносимую тоску.
Маникюрша смотрит на руку, потом на ее обладателя и кидает взгляд SOS парикмахеру, взывая его о помощи. Но гнусный тип притворяется, что ничего не замечает. Бросить человека в беде! Это ему даром не пройдет!
-- Значит, это... вы сможете привести это в порядок, душечка?-- вопрошает Берюрье совершенно бесстрастным тоном.
Француженка -- есть француженка: немного легкомысленная, воспламеняющаяся как спичка и все остальное прочее, но по части геройства ей нет равных, возьмите, например, Ивонну де Галлар. Другая бы упала в обморок, убежала, но мамзель Пятерня хватает антрекот Толстяка и окунает его в миску с водой.
-- Что вы делаете? -- с надрывом в голосе кричит Толстяк, который был ярым противником водных процедур.
Она объясняет, что это нужно для размягчения ногтей. Берю хмурится. Если бы он знал, что его ждет, то ни за что бы не согласился с этой затеей. Вода в миске быстро мутнеет и становится грязной.
Маникюрша, которая не привыкла выбирать выражения, возмущается:
-- Что, нельзя было вымыть руки перед парикмахерской?
-- А еще чего, милочка! -- ржет Опухший. -- Может, мне и ванну надо было принять по причине того, что вы будете мне стричь когти?
Набравшись мужества, она принимается за работу. Но для ногтей Берюрье нужна не пилка, а напильник. Они как из рога, друзья мои, из рога зубра.
ну и т.д.